Традиционное августовское затишье в международных торгово-политических кругах всколыхнула публикация в газете «Нью-Йорк Таймс» авторской статьи главы Аппарата Торгового представителя США Дж.Грира под громким заголовком «Почему мы переделали мировой порядок»[1]. Основные тезисы статьи сводятся к следующему:
- существующая система регулирования международной торговли, предусматривающая постепенное сокращение использования таможенно-тарифных инструментов в качестве мер защиты рынков, нанесла и продолжает наносить существенный ущерб экономическим интересам США;
- США добросовестно следовали этому курсу, в то время как другие страны сохраняли высокую степень закрытость своих рынков, одновременно наращивая применение других инструментов поддержки своих отраслей, в т.ч. субсидий и других механизмов государственного вмешательства в экономику;
- это привело к массовому перетоку производств за пределы США и деиндустриализации экономики страны, с вытекающими рисками для национальной безопасности;
- в этой связи администрация Д.Трампа коренным образом пересмотрела подходы к выстраиванию отношений с торговыми партнерами – теперь во главу угла будет ставиться ситуация с двусторонним торговым балансом с каждым из них, а для ее исправления (в пользу США) будут применяться тарифные меры (при этом от партнеров будет также требоваться устранение нетарифных барьеров для американского экспорта, повышение трудовых и экологических стандартов, принятие обязательств по инвестированию в экономику США, по закупке американских товаров и услуг, и т.д.);
- для обеспечения имплементации двусторонних договоренностей Вашингтон будет использовать не «затянутую» процедуру разрешения споров ВТО, а собственный механизм «тарифной дубинки», по своему усмотрению наказывая партнеров, не выполняющих обязательства, повышением импортных пошлин;
- новые торгово-политические подходы, продвигаемые США, позволят разблокировать реформу ВТО, которая сейчас, дескать, саботируется странами, не желающими открывать свои рынки и злоупотребляющими принципом консенсусного принятия решений в Женеве; таким образом США продемонстрирует остальному миру свое «сильное лидерство» в урегулировании системных проблем, которые долгие годы считались неразрешимыми.
В подаче Дж.Грира многие правительства разделяют видение США относительно ключевых проблем мировой торговли, негативно влияющих на экономическую ситуацию на национальном уровне. Это, как он утверждает, показали дискуссии в ходе недавней встречи министров торговли на площадке ОЭСР. Поэтому США «показывает пример, которому последуют остальные». В качестве подтверждения этого тезиса Торговый представитель приводит «историческую» встречу Д.Трампа и главы Еврокомиссии У. фон дер Ляйен, ознаменовавшуюся заключением двусторонней договоренности, призванной исправить дисбалансы в трансатлантической торговле. Подобные же сделки заключили с Белым домом и другие страны (называются Великобритания, Камбоджа, Индонезия, Япония, Малайзия, Пакистан, Филиппины, Республика Корея, Таиланд, Вьетнам), на долю которых вместе с ЕС приходится до 40% внешней торговли США.
Дж.Грир проводит аналогии между саммитом США – ЕС в шотландском замке Тернберри и Бреттон-Вудской конференцией 1944 года и пророчит, что состоявшая встреча и достигнутые договоренности приведут к созданию нового, более справедливого миропорядка в сфере международной торговли. Действия США по его продвижению он гордо именует «раундом Трампа».
Не будем вдаваться в полемику с Торговым представителем. Понятно, что главной задачей публикации является попытка обосновать действия администрации Д.Трампа, откровенно направленные на реализацию национальных экономических и внешнеполитических интересов отдельной страны, заботой о будущем глобальной торговой системы.
Интереснее попробовать ответить на вопрос: может ли предложенная американцами модель в принципе заменить нынешнюю многостороннюю систему регулирования международной торговли? Здесь видится как минимум несколько проблем и противоречий.
В Бреттон-Вудской конференции участвовали представители более чем 40 юрисдикций, в т.ч. СССР, причем европейские колониальные державы выступали от имени не только метрополий, но и своих колоний. Понятно, что ключевую роль в ней играли США и Соединенное Королевство, но принятые решения были одобрены и поддержаны всеми участниками, что позволило заложить многосторонние принципы глобальной финансовой и экономической архитектуры, которые существовали и развивались в течение несколько десятков лет. Встреча в Тернберри на аналогичный статус явно не тянет, при том, что достигнутые «взаимовыгодные» договоренности, по мнению многих экспертов, в т.ч. западноевропейских, представляют собой набор односторонних уступок и обязательств со стороны Брюсселя. «Сделки» США с другими странами также носят скорее вынужденный характер и продиктованы желанием партнеров избежать, хотя бы в краткосрочной перспективе, негативных эффектов от применения американской «тарифной дубинки». Могут ли такие договоренности заложить стратегический и долгосрочный характер отношений – весьма сомнительно.
Для подавляющего числа участников многосторонней системы предлагаемая США модель с экономической точки зрения невыгодна. Они могут принять ее в отношениях с Вашингтоном ради сохранения доступа на емкий и премиальный американский рынок, но вряд ли захотят руководствоваться теми же принципами в отношениях друг с другом. А ведь «новый миропорядок» предполагает именно распространение этих подходов на всю мировую торговую систему.
Любое здравомыслящее правительство заинтересовано в том, чтобы иметь в своем распоряжении инструменты защиты внутреннего рынка от иностранной конкуренции. Предлагаемый США механизм – возможность автономного применения повышенных пошлин – это «палка о двух концах». Даже для США позитивный эффект от ее применения для одних отраслей может оборачиваться проблемами для других, а также для потребительского рынка и для макроэкономической ситуации в стране в целом. Кроме того, если крупнейшая в мире экономика еще может позволить себе подобные методы, то для стран с малыми объемами рынков они будут существенно более болезненны и менее эффективны. Для многих правительств гораздо важнее может оказаться наличие единых «правил игры», обеспечивающих предсказуемость торговых режимов, нежели возможность меряться «тарифными дубинками» с каждым из партнеров. А значит, они будут держаться за уже существующие правила, согласованные на многостороннем уровне – даже если они работают не всегда эффективно.
Нельзя также забывать, что главной мишенью агрессивной торговой политики Белого дома уже многие годы является Китай. Пока политика КНР сочетает как применение ответных ограничений против США, в т.ч. тарифных, так и попытки сохранить «цивилизованный» характер двусторонних торговых отношений. Однако вряд ли предложения Дж.Грира закрепить американские подходы к регулированию торговли на системной основе вызовут восторженную реакцию в Пекине. А к мнению китайцев многие в мире прислушиваются не в меньшей степени, чем к позиции США.
Несмотря на извилистый, сумбурный и зачастую непредсказуемый характер действий нынешнего хозяина Белого дома, тезисы, озвученные Дж.Гриром, определяют стратегический вектор торговой политики США по крайней мере на период до следующих президентских выборов, т.е. до 2028 года. ВТО. Удастся ли создать «новый миропорядок» за три года – весьма сомнительно.
Вместе с тем, эти идеи не могут не оказать влияния на эволюцию ситуации в многосторонней торговой системе и ВТО. О том, что думают по поводу американских идей правительства других стран, мы вскоре услышим на женевской площадке, когда в середине сентября возобновится регулярная деятельность организации. Скорее всего, представители США будут продвигать свои подходы и в рамках предстоящей в марте следующего года в Камеруне Министерской конференции, где центральным вопросом повестки будет продвижение реформы ВТО.
Дмитрий Лякишев
[1] https://www.nytimes.com/2025/08/07/opinion/trump-trade-tariffs.html
30 июн 2025
26 июн 2025
12 авг 2025
6 авг 2025
