Долгожданное присоединение Российской Федерации к ВТО требует выработки новых подходов, поиска новых форм сотрудничества всех заинтересованных лиц — органов государственной власти, бизнеса, ученых, судей, практиков. Только путем объединения соответствующих компетенций и усилий мы можем достичь наилучших результатов. Отсутствие такой координации ведет к ошибкам, которые могут иметь для страны крайне негативные последствия.
Прежде чем перейти непосредственно к предмету рассмотрения, следует уделить внимание рассуждениям более общего характера, которые представляются чрезвычайно важными. 4
Ни один международный договор не дает нашей стране и промышленности такую широкую палитру инструментов защиты интересов, как Соглашение ВТО. Объектом правовой защиты по Соглашению ВТО являются выгоды, в основе которых лежат ожидания Российской Федерации (российских компаний) соблюдения нашими внешнеторговыми партнерами многосторонних правил международной торговли. Существует презумпция о том, что невыполнение обязательств по Соглашению ВТО ведет к аннулированию либо сокращению выгод, т.е. дает основания для подачи иска в Орган по разрешению споров. Более того, в отдельных случаях аннулирование либо сокращение выгод возникает даже в отсутствие факта нарушения, что также дает основания для иска. Вы- годы по Соглашению ВТО — понятие очень широкое. Они охватывают ожидания конкурентных условий на внешних рынках, новые коммерческие возможности, условия предсказуемости, необходимые для планирования будущей торговли. По сути, предсказуемость торговли является самостоятельной выгодой, на за- щиту которой нацелены многосторонние правила международной торговли. Факт аннулирования либо сокращения выгод никак не связан с наличием экономического ущерба. При аннулировании либо сокращении выгод экономически просчитываемого ущерба вообще может не быть. Фактически выгоды — это некие гарантии эффективного доступа на рынки. Многоаспектность выгод в свою очередь предопределяет многоплановость мер, которые могут быть оспорены в Органе по разрешению споров. Предметом жалоб, в частности, могут быть: положения законодательства, причем вне зависимости от практики их применения; не вступившие в законную силу правовые акты; рекомендательные положения (письма, модельные правила, руководства), в том числе исходящие от министерств и региональных ведомств; административная и судебная практика; действия частных лиц, которые в конкретных обстоятельствах могут быть приравнены к действиям члена ВТО; меры, которые нарушают правила ВТО фактически, а не юридически; неписаные меры, которые могут быть выражением нормативной установки в умах правоприменительных органов, сложившегося подхода, линии поведения, политики государства и многие дру- гие меры.
Таким образом, правила ВТО позволяют оспаривать не только такие традиционные торговые барьеры, как антидемпинговые пошлины, квоты, повышенные импортные тарифы, но и гораздо более тонкие, изощренные меры, включая фактическое нарушение обязательств по Соглашению ВТО (особенно это касается обязательств предоставления национального режима по Статье III ГАТТ 1994). Не в последнюю очередь это связано с повышением грамотности членов ВТО и нежеланием вводить меры, которые могут быть оспорены в два счета. Орган по разрешению споров ВТО на сегодняшний день является, пожалуй, самым эффективным механизмом урегулирования межгосударственных торговых споров.
В свете изложенного присоединение Российской Федерации к ВТО — одно из важнейших достижений нашего государства. В этой связи трудно согласиться с противопоставлением правопорядков Евразийского экономического Союза и Всемирной торговой организации в том смысле, что Союз — наш род- ной, его следует лелеять и оберегать, а ВТО — это нечто как минимум недружественное, а может, даже враждебное. В наших общих интересах укреплять как правопорядок ЕАЭС, так и многостороннюю торговую систему. Да, мы не создавали ВТО, но это не мешает нам со временем стать одним из самых влиятельных членов этой международной организации.
По своей правовой природе Марракешское соглашение об учреждении ВТО — единый договор, включающий очень разные соглашения с очень разными обязательствами. Уникальность Соглашения ВТО требует выработки дифференцированных подходов для решения проблем, с которыми мы сегодня столкнулись. Оценка Соглашения ВТО через призму таких категорий, как самоисполнимые и несамоисполнимые договоры, изначально делает невозможным эффективное решение проблемы. Потому что Соглашение ВТО в эту пару категорий не вписывается. Важность и эффективность механизмов ВТО не означают, что принципы и нормы Соглашения ВТО должны применяться в РФ и ЕАЭС напрямую. У каждого правового инструмента свои цели и задачи. Нам не следует в одностороннем порядке расширять охват и сферу действия наших международных обязательств. Мы должны исходить из того, что внутренний правопорядок — это применение преимущественно национального законодательства. Мы не должны бездумно применять нормы международного права при разрешении дел российскими судами. Термины «монизм» и «дуализм» намеренно не используются, потому что, они совершенно не отражают существующих реалий. Это всего лишь ярлыки, не способные вобрать в себя, учесть все тонкости хитросплетений соотношения современного международного и на- ционального права.
Международное право не есть нечто застывшее в договорах. Это не просто совокупность принципов и норм. Современное международное право пластично, способно выражать национальные интересы государств в стремительно меняющихся условиях международной жизни. Применение каждой нормы и принципа все больше обусловливается ее контекстом. Ответ ни на один вопрос не может быть автоматическим. В условиях пластичности международного права решения национальных (региональных) судов становятся не только выражением официальной позиции государства по тому или иному вопросу внутреннего либо международного права, но и в том числе индикатором наличия либо отсутствия тех или иных международных обязательств. Из этого вытекает очень важное следствие: национальные и региональные суды при формулировании правовых позиций должны держать в фокусе вопрос о том, каким образом соответствующие толкования будут восприняты при трактовке международных обязательств государства либо регионального интеграционного объединения (ЕАЭС).
Благодаря практике международных судов сила тяжести современного международного права постепенно смещается к источникам его толкования, различным теоретическим подходам и, самое главное, концепциям. Последние вырабатываются не только на дипломатических конференциях. Их формулируют государства, когда нужно отстоять свои национальные интересы в рамках международных судебных процессов. Концепции — это смысловые ключи, через которые прочитываются международные обязательства. Таким образом, в современном международном праве на первый план выходит «мягкая» аргументация. Предзаданности и/или единственно истинной достоверности тех или иных подходов более не существует. Если в новой концепции есть правовая рациональность, она становится частью международного права, создавая нормативное пространство той или иной международно-правовой нормы.
Свой вклад в формирование концепций вносят также и ученые-международники — преимущественно зарубежные. Отечественные ученые (за очень небольшими исключениями) в этот процесс, к сожалению, практически не вовлечены. Условия организации и управления российской науки международного права и функционирования научной корпорации таковы, что способствуют развитию не конкурирующих концепций, но моноподходов, признаваемых единственно верными, многократно, как мантра, цитируемыми и почитаемыми. На сегодняшний день это одна из серьезнейших системных проблем российской науки международного права. Если эту проблему в ближайшие годы не преодолеть, мы окажемся на периферии международного права. Не будем оказывать никакого влияния на его дальнейшее формирование. Международное право — это дитя мира. Оно по определению не может быть локальным.
В свете указанных выше особенностей современного международного пра- ва при исследовании любого вопроса предпочтительнее двигаться не сверху вниз, когда мы подходим к исследуемой проблеме с набором готовых ярлыков в наших умах, но снизу вверх, а именно, когда мы: (1) исследуем явление (даем ему оценку как есть, не пытаясь подогнать под известные нам категории, вклю- чая научные, не навешиваем на них ярлыки); (2) выявляем риски для наших на- циональных (региональных) интересов, включая интересы промышленности; (3) определяем меры, которые нужно предпринять для минимизации таких ри- сков; (4) обосновываем соответствующие меры теми инструментами, которые дает нам действующее международное право. Если требуемых нам инструмен- тов нет, мы их должны сформулировать (выработать) и обосновать их соответ- ствие международному праву. Таким образом, следует всегда отталкиваться от существующих реалий и наших национальных (региональных) интересов, а не заранее предопределенных подходов и известных ответов. Чем шире горизонт, тем выше вероятность того, что будет получен наилучший ответ, найдено наи- лучшее в данном конкретном случае решение.
Действие принципа приоритета(1) Соглашения ВТО над внутренним законодательством Российской Федерации и Договором ЕАЭС
Часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации гласит: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». Что такое «иные правила»? Эта формулировка нейтраль- на и дает нам широчайшие возможности ее интерпретации в нужном ключе. Еще более нейтральной представляется формулировка «составной частью правовой системы РФ». Эта же формулировка использована в Договоре ЕАЭС, который инкорпорировал в себя Договор о функционировании Таможенного союза в рамках многосторонней торговой системы. Статья 2.1 последнего гла- сит: «Стороны примут меры для приведения правовой системы Таможенного союза и решений его органов в соответствие с Соглашением ВТО, как это зафиксировано в Протоколе о присоединении каждой из Сторон, включая обязательства каждой Стороны, принятые в качестве одного из условий ее присо- единения к ВТО. До того как эти меры приняты, положения Соглашения ВТО, включая обязательства, принятые Сторонами в качестве условий их присоединения к ВТО, имеют приоритет над соответствующими положениями международных договоров, заключенных в рамках Таможенного союза, и решений, принятых его органами». Логично, что потребовалось каким-то образом выстроить соотношение обязательств по Договору ЕАЭС и Соглашению ВТО, поскольку у них очень много предметных пересечений. Согласитесь, было бы странным, если бы регулирование ЕАЭС обладало приоритетом над Соглашением ВТО.
(1) Под проблемой прямого действия норм международного договора имеются в виду случаи, когда частные лица используют нормы международного договора, а не нацио- нального законодательства для обоснования своей позиции при рассмотрении дела в национальном суде, а национальный суд применяет для разрешения спора именно эти нормы. Прямое действие следует отличать от косвенного применения, когда для разрешения спора национальный суд использует нормы международного договора или решение органа международного правосудия в качестве для толкования неясных или спорных положений внутреннего нормативного акта.
Принцип приоритета и презумпция против конфликта
Мы подписались под приоритетом и не более. Нужно четко понимать, что означает приоритет и при каких обстоятельствах этот принцип вытесняет национальные (региональные) нормы. Хотелось бы обратить внимание на следующий важнейший аспект: сам по себе принцип приоритета является скорее нейтральным, чем опасным для суверенности национального правопорядка, поскольку действие принципа приоритета отнюдь не является автоматическим. Принцип приоритета начинает работать только в случае наличия нормативного конфликта.
В современном международном праве на первый план выходит вопрос со- вместимости одних норм международного права (обязательств) с другими (обязательствами), поскольку иерархия норм международного права не означает, будто одни нормы обязательны, а другие — нет. Следовательно, средства разрешения нормативных конфликтов должны быть направлены не на выстраивание иерархий посредством вытеснения одних обязательств в пользу других, но на установление их совместимости и тем самым сохранение целостности и единства нормативной среды. Отправной точкой в данном вопросе является презумпция против нормативного конфликта, широко используемая в том числе Органом по разрешению споров ВТО. Апелляционный орган и третейские группы руководствуются узким (строгим) определением нормативных конфликтов и, как показывает практика, используют все доступные в международном праве средства, способствующие пониманию и применению обязательств членов ВТО в их целостности.
При рассмотрении спора Индонезия — Автомобили (2) со ссылками на авторитетные доктринальные труды было разъяснено, что в международном праве существование конфликта между двумя договорами определяется при наличии трех условий. Во-первых, необходимо совпадение сторон по таким договорам. Во-вторых, у договоров по существу должен быть один и тот же предмет. В-третьих, между положениями должен быть конфликт, т.е. они должны содержать взаимоисключающие обязательства (3). Принцип lex specialis derogat legi generali, «который неразрывно связан с вопросом о конфликте» между двумя договорами или между двумя положения- ми (одно из которых при этом является более конкретизированным, чем другое), не применяется, если два договора «подходят к одному и тому же предмету с разных позиций, или применяются в разных обстоятельствах, или положения одного имеют более широкое применение, но не противоречат положениям другого» (4), поскольку в таком случае для государства, подписавшего оба договора, существует возможность выполнять оба до- говора одновременно. Презумпция против конфликта особенно усилива- ется в случаях, когда отдельные соглашения заключаются между одними и теми же сторонами, поскольку при отсутствии доказательств обратного можно предположить, что стороны исходили из их соответствия друг другу5. В докладе по другому спору сказано, что «лишь в случае особого обстоятель- ства, при котором положение ДРС и специальное или дополнительное пра- вило другого охваченного соглашения носят взаимоисключающий характер, такое специальное или дополнительное правило может быть истолковано как имеющее преимущественную силу по отношению к положению ДРС»6. В споре Индонезия — Автомобили отсутствие конфликта между Соглашением по субсидиям и компенсационным мерам и положениями статьи III ГАТТ 1994 обстоятельно было разъяснено в том числе в свете наличия таких факторов, как (1) разные цели и сферы регулирования; (2) отсутствие однотипных обязательств; (3) разные временные рамки и разные правила разрешения споров, включая имплементацию принятых рекомендаций (7).
Как обосновать, что соответствующие положения взаимоисключающего характера не носят и соответственно принцип приоритета Соглашения ВТО в данном случае не будет применен — это вопрос из плоскости юридической аргументации. Обоснование отсутствия конфликта — большая интеллектуальная работа, требующая значительных усилий.
Проблема «прямого действия» Соглашения ВТО в правопорядке Российской Федерации и ЕАЭС
Национальные суды и Суд ЕАЭС не должны становиться инструментом правовой защиты интересов иностранных компаний и частных лиц. Для этого существуют механизмы ВТО. Если предположительно есть нарушение между- народных обязательств, оно должно быть доказано в Женеве, а не в Москве, Минске, Астане, Ереване либо Бишкеке. Все проблемы, с которыми мы сталкиваемся в части «прямого применения или действия Соглашения ВТО» сегодня, порождены нашей правоприменительной практикой. Все до единой проблемы порождены нами самими. Из-за нашей тяги к простым решениям и быстрым ответам, из-за нежелания вникать в сложные вопросы и с ними разбираться.
Прежде всего следует обратить внимание на то, что Соглашение ВТО в принципе не регулирует вопросы действия Соглашения ВТО в правовых системах членов Организации, оставляя данный вопрос на усмотрение своих членов. Важно не то, как именно имплементируются такие обязательства, акаков конечный результат. Третейская группа в докладе по спору США — Раздел 301 Закона США о торговле пояснила, что «при оценке соответствия национального законодательства обязательствам по статье XVI:4 следует учитывать, что ввиду большого разнообразия правовых систем членов Организации значение имеет конечный результат, а не способ, каким он достигается»8. В чем в данном случае для нас должен состоять конечный результат? В соблюдении Россией своих обязательств по Соглашению ВТО. У нас нет международных обязательств в части прямого применения Соглашения ВТО. Все проблемы, которые мы се- годня имеем в этой части, порождены нами самими. Корень зла в правопри- менительной практике российских судов и некоторых научных работах, такую практику обосновывающих, а не в самих формулировках наших обязательств в рамках ВТО и ЕАЭС.
Все без исключения зарубежные работы, посвященные вопросу прямого действия Соглашения ВТО в России и ЕАЭС, черпают вдохновение в россий- ской судебной практике. Такое ощущение, что их авторы смотрят в замочные скважины залов судебных заседаний и с надежной ждут, что российские суды будут напрямую применять Соглашение ВТО. Потому что без такого примене-
-ния, без соответствующих правовых позиций судов для обоснования признания Россией прямого действия Соглашения ВТО никаких юридических оснований нет. Несмотря на отсутствие обязательств в части прямого применения Соглашения ВТО, на сегодняшний день у нас с этим вопросом колоссальные проблемы. То же касается и понимания, точнее непонимания природы Соглашения ВТО, его отдельных положений.
Известно, например, решение, в котором российский суд посчитал весь (!) доклад Рабочей группы по присоединению России к ВТО частью Протокола о присоединении России к ВТО. То есть все положения Доклада являются международными обязательствами России. Сказать, что это неверно, не сказать ничего. Это непростительная, грубейшая юридическая ошибка. В статье 2 Протокола России и в параграфе 1450 Доклада рабочей группы четко сказано, что обязательствами нашей страны являются только поименованные в тексте параграфа 1450 параграфы Доклада рабочей группы. Все остальные параграфы являются чем угодно, но не обязательствами. Изложенные в них положения не порождают для России никаких правовых последствий.
В другом решении суды в нескольких инстанциях постановили не применять решение Евразийской экономической комиссии, поскольку, по мнению судей, оно противоречило условиям связывания тарифов на пальмовое масло, как они зафиксированы в Протоколе о присоединении России к к ВТО9. Причем нарушение было выведено из самого факта изменения типа пошлины с адвалорной на комбинированную ставку. Судьи, конечно же, не знали о ведущей по данному вопросу правовой позиции Апелляционного органа по спору Аргентина — Текстиль, где четко сказано, что само по себе изменение типа пошлины не влечет нарушения положений статьи II ГАТТ 1994. Можно ли винить судей, что они об этом не знали? Нет. Но факт в том, что сейчас компании-импортеры обращаются в суды для возврата излишне уплаченных таможенных платежей. В результате недопонимания судьями пределов обязательств по статье II ГАТТ 1994 и должного толкования терминов этой статьи, российский бюджет несет потери. Это то, что мы имеем в сухом остатке.
Еще один пример искажения содержания норм ВТО. Истец обратился в российский суд с иском об урегулировании разногласий, возникших при заключении договора поставки апатитового концентрата ввиду несогласия с ус ловиями ценообразования на этот товар. Истец рассчитывал на более низкие, нежели предложенные ему цены. Ответчики составляли группу лиц, занимали доминирующее положение на рынке по производству апатитового концентрата, и соответственно приобретение апатитового концентрата возможно только у них. Заключение договора для ответчиков было обязательно (пункт 5 части 1 статьи 10 Федерального закона от 26 июля 2006 г. № 135-ФЗ «О защите кон- куренции»). Позиция ответчиков звучала так: условия истца по определению цены товара нарушают положения ВТО. Маркетинговая политика ответчи-
-ков утверждена Федеральной антимонопольной службой РФ и соответствует Рекомендациям ФАС России по обеспечению недискриминационного доступа по приобретению концентрата. Рекомендации ФАС России: цена определяется на основании согласованной сторонами договора методики или по формулам ФАС России при отсутствии такого согласия. Суд первой инстанции указал, что следование рекомендациям ФАС России приведет к нарушению статьи III ГАТТ. Высокая цена по мнению суда не может применяться, так как это ведет к неправомерной защите внутреннего производства и причиняет ущерб странам — участницам ВТО и противоречит статье XVI ГАТТ, так как высокая цена нарушает запрет субсидирования, оказываясь скрытым субсидированием. Фактически речь идет о государственном регулировании цен, что запрещено правилами ВТО: «Предлагая установить в рекомендациях на государственном уровне правила определения цены, ФАС РФ «вторгается в область ограничений и запретов для участников ВТО». Рекомендации ФАС РФ будут противоречить обязательствам России в рамках ВТО (статьи III, XVI ГАТТ): государственное регулирование цен на апатитовый концентрат». Постановлением арбитражного апелляционного суда решение суда первой инстанции изменено, в том числе в части статьи о цене апатита; поддержана редакция статьи о более высокой цене, предложенной ответчиком, что соответствовало Рекомендациям ФАС России. Суд указал, что применение меньшей цены приведет к более благоприятному положению внутренних потребителей, что противоречит правилам ВТО. Кассационная инстанция ограничилась общей фразой о том, что применение предложенной истцом цены будет противоречить правилам ВТО, устанавливающим для стран-участниц равные условия доступа к товарам.
Апелляционный орган ОРС ВТО даже в страшном сне не мог бы представить себе подобной трактовки статьи III и статьи XVI ГАТТ 1994. И это притом, что спор прекрасно можно было бы разрешить, не вторгаясь в вопросы толкования положений ГАТТ 1994. Если уж истолковывать положения ГАТТ, то вначале их нужно понять. Какие в этой связи риски? При рассмотрении в ВТО споров, в которых наша страна будет выступать ответчиком, истец может попытаться дока- зать, что сказанное нашим национальным судом — это то, как Российская Федерация официально истолковывает свои обязательства по Соглашению ВТО. И здесь возможно крайне неблагоприятное для нас развитие событий. Фраза, неосторожно брошенная национальным судом либо иным органом власти, может создать для нас большие проблемы в будущем.
Мнения ученых
При оспаривании в ОРС ВТО мер, особенно положений нормативно-правовых актов, большое внимание уделяется их трактовке не только органами судебной власти, но и экспертами — главным образом учеными. В этой связи поспешные, ошибочные высказывания последних могут иметь весьма тяжелые последствия при разбирательствах в ОРС ВТО для государства. Например, известна защищенная в одном из ведущих российских вузов кандидатская дис- сертация, автор которой отстаивает положения о прямом действии норм ВТО и о том, что весь Доклад рабочей группы представляет собой обязательства России.
Следует обратить особое внимание — это не статья. Диссертация. Работа проходила обсуждения на кафедре, получила одобрение внутренних рецензентов и внешних оппонентов. Как такое возможно? Появление подобных работ недопустимо. Необходимо подходить к этому вопросу со всей ответственностью. Мы обязаны просчитывать правовые последствия сказанного и написанного. Потому что каждое слово может быть использовано против нас.
Разъяснения Верховного Суда Российской Федерации в части применения международного права в правовой системе РФ
Когда мы читаем Постановление Верховного Суда от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федера- ции», становится ясно, что авторы в фокусе держали исключительно проблему прав человека. Около года назад появился еще один документ — Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12 мая 2016 г. № 18 «О некоторых вопросах применения судами таможенного законодательства». В соответствующей части он гласит: «4… Принимая во внимание изложенное, а также присоединение Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации от 15 апреля 1994 года (далее — Соглашение ВТО), при разрешении споров, связанных с таможенной оценкой ввозимых товаров, судам следует руководствоваться положениями статьи VII ГАТТ 1994 и Соглашения по применению статьи VII ГАТТ 1994, которые входят в состав Соглашения ВТО в качестве его неотъемлемых частей». Что значит «руководствоваться положениями Статьи VII ГАТТ 1994»? Толковать с учетом этих положений или же непосредственно применять указанные положения? Не- ясно. Серая зона. То есть потенциальный источник больших проблем.
Существующие разъяснения Верховного Суда совершенно не проливают свет на вопрос о применимости Соглашения ВТО при рассмотрении споров национальными судами. Разъяснения, в частности, не учитывают специфики Соглашения ВТО, а именно, что Соглашение ВТО — это единый договор, частью которого являются многосторонние торговые соглашения. Не только каждое из них обладает спецификой, но и обязательства в рамках отдельно взятого соглашения очень разные. Очень остро стоит вопрос о правовой природе Протокола о присоединении России к ВТО. Протокол ни в коем случае не следует рассма- тривать как отдельно стоящий международный договор. По своей сущности Протокол самым тесным образом связан с учредительным актом ВТО и много- сторонними торговыми соглашениями. И как было указано Российской Федерацией в споре Китай — Редкоземельные металлы, «никакое многостороннее торговое соглашение или Протокол о присоединении не могут толковаться вне контекста Соглашения ВТО. Такой подход прямо вытекает из положений Ста- тьи 3.2 ДРС об обычных правилах толкования международных договоров»10.
10 Panel Report, China — Measures Related to the Exportation of Rare Earths, Tungsten and Molybdenum, WT/DS431/R/Add.1, WT/DS432/R/Add.1, WT/DS433/R/Add.1, adopted 29 August 2014. Integrated Executive Summary of the Russian Federation. Para.7.
Что требуется сделать для устранения рисков, связанных с неверным пониманием природы Соглашения ВТО и наших обязательств
Запрет прямого применения Соглашения ВТО
Наилучшим решением вопроса стало бы принятие Верховным Судом Российской Федерации специальных разъяснений в отношении роли и места Соглашения ВТО в правовой системе нашей страны, которое поставит точкув дискуссии о прямом применении: Соглашение ВТО не может применяться напрямую. С определенной натяжкой можно говорить разве что о прямом действии некоторых норм отдельных многосторонних торговых соглашений. То есть ограничить круг обязательств (норм), которые могут применяться судами напрямую, перечислив их в закрытом перечне, дабы исключить любые ошибки и расширительное толкование. Сейчас мне, однако, сложно утверждать, какие именно нормы могут и должны ли вообще применяться напрямую. Этот вопрос требует отдельного исследования.
Решение проблемы в таком ключе потребует выработки продуманных, дифференцированных подходов. Так поступил, например, ЕС. В частности, Суд ЕС решил, что для того чтобы частные лица могли ссылаться на положе- ния международных договоров при оспаривании норм права ЕС, нужно, чтобы сам международный договор отвечал двум критериям. Он должен, во-первых, быть обязательным для ЕС, во-вторых, порождать права для частных лиц. В соответствии с сегодняшней практикой Суда ЕС соглашения ВТО могут применяться судами ЕС и национальными судами стран — членов ЕС как основание для обжалования какого-либо акта ЕС лишь в двух случаях. Во-первых, если ЕС в этом акте намеревался имплементировать определенное положение права ВТО, во-вторых, если данный нормативный акт содержит явную отсылку к конкретным положениям ВТО. Нам ничто не мешает выработать свои собственные концепции применения тех или иных обязательств по Соглашению ВТО в российской правовой системе и правопорядке ЕАЭС. Но даже в таком случае суды должны иметь четкие указания от Верховного Суда относительно того, что понимать под той или иной формулировкой обязательств нашей страны, как ее нужно толковать и применять, чтобы развитие ситуации было предсказуемым, находилось под контролем. Важнейшая роль в этом вопросе, бесспорно, у Министерства экономического развития и торговли Российской Федерации как наиболее компетентного и авторитетного ведомства в вопросах ВТО.
Оценка правовой природы Доклада Рабочей группы по присоединению России к ВТО
Верховному Суду Российской Федерации необходимо дать также четкую оценку правовой природе Доклада Рабочей группы по присоединению России к ВТО. Прямо сказать, что параграфы, не поименованные в параграфе 1450 Доклада рабочей группы по присоединению России к ВТО, международными обязательствами нашей страны не являются, каких-либо правовых последствий для РФ не порождают. Специалистам данный вопрос кажется очевидным.
Но есть позиции судов, которые исходят из обратного. Следовательно, требуется исчерпывающее разъяснение.
Проблема косвенного применения
Апелляционным органом и третейскими группами ОРС ВТО выработаны десятки правовых стандартов и тестов, посредством которых решается вопрос о наличии либо отсутствии нарушения обязательств. Более того, эти стандарты и соответствующие подходы эволюционируют, причем довольно быстро. За большинством норм Соглашения ВТО стоят сотни страниц юриспруденции, правовые позиции, поясняющие и раскрывающие их значение. Причем значение в заданном контексте спора с учетом конкретных обстоятельств. В этой связи позитивистский подход в прочтении обязательств Соглашения ВТО ведет к ошибкам.
Как было уже сказано, косвенное применение — это ситуация, когда для разрешения спора национальный суд использует нормы международного до- говора или решение международного судебного органа (например, ОРС ВТО) в качестве решающего и определяющего средства для толкования неясных или спорных положений внутреннего нормативного акта. В этой связи следует учитывать, что не все правовые позиции ОРС ВТО отвечают нашим интересам. Более того, среди них встречаются откровенно ошибочные суждения. Учет та- ких позиций при разрешении дел национальными судами и Судом ЕАЭС будет способствовать укреплению подходов, не отвечающих интересам нашей стра- ны и интересам Евразийского экономического союза.
Для решения этой проблемы требуется соответствующая методологическая и информационная поддержка. Такие аналоги уже есть. Например, в Верховном Суде Российской Федерации разработана информационно-правовая система «Международное право», систематизировавшая нормы международного права, которые являются обязательными для Российской Федерации, а также вспомогательные международные документы, принятые в рамках международных межправительственных организаций, конференций и раскрывающие содержание норм международного права, которые действу- ют в той или иной сфере общественных отношений. Представляется, что эту систему можно было бы дополнить правовыми позициями Апелляционного органа и третейских групп ОРС ВТО по тем вопросам, с которыми уже сталкиваются либо могут сталкиваться российские суды. Причем отбирать такие позиции нужно очень тщательно и включать только те, которые отвечают на- шим интересам, отслеживать эволюционирование соответствующих право- вых позиций и подходов, давать им правильную оценку. Это было бы большим подспорьем для судей.
Заключение
Сегодняшние реалии требуют выработки совершенно новых подходов, поиска новых форм сотрудничества всех заинтересованных лиц — органов государственной власти, бизнеса, ученых, судей, практиков. Только путем объединения соответствующих компетенций и усилий мы можем достичь наилучших результатов.
Для этого необходимо, в частности, предпринять ряд шагов. Во-первых, необходимы разъяснения Верховного Суда Российской Федерации по вопросам толкования и применения Соглашения ВТО национальны- ми судебными органами. По данному вопросу требуется также контролируемое консультативное заключение Суда ЕАЭС. Во-вторых, необходимо дополнить разработанную в Верховном Суде информационно-правовую систему «Международное право» правовыми позициями Апелляционного органа и третейских групп ОРС ВТО и на регулярной основе ее обновлять. В-третьих, у будущих юристов-международников необходимо формировать навыки са- мостоятельного критического мышления, обучать формулированию новых концепций и теоретических подходов, обучать юридическим техникам отсту- пления от ставших общепринятыми точек зрения и правовых позиций. Будущий юрист-международник должен знать, что готовых ответов на вопросы не существует. Есть только заданные фактические обстоятельства, правовые нормы и интересы государства. И нужно сделать все, чтобы эти интересы отстоять. В-четвертых, необходимо принять меры, направленные на повышение практической отдачи российской науки международного права для развития страны. В частности, наладить систему обратных связей между государством и научным сообществом. Ученые должны работать во благо государства, исследовать вопросы, в решении которых есть потребность у государства и нашей промышленности.
Автор: А.С. Смбатян
References
28 фев 2024
27 фев 2024
18 апр 2024
8 апр 2024
